Открытое письмо

Привет, Никита!

Жанр открытого письма довольно опасен конечно, но я все равно попытаюсь. Пишу потому что понимаю, мы похожи друг на друга. Вам нравится делать телевидение и у вас это отлично получается, мне нравится заниматься физикой и кое-какие успехи у меня в ней есть. Узнал, что вашей дочке три года (мой сын на полгода старше). Чувствую, что в вас нет оголтелого юношеского максимализма и старческой зашоренности, а значит есть шанс, что вы меня поймете.

В воскресенье на Дожде проводили тел марафон "Любить Родину" странное мероприятие, которое оказалось полезным. Марк Солонин формально и точно сказал про два народа, населяющих (с 18-го века) Россию - меньшинство, разделяющее европейские ценности, и азиатское большинство, жаждущее "сильной руки". Если связи между этими народами нет, то это письмо бессмысленно,. Если же мы попытаемся (как Константин Богомолов, который оппонировал Солонину) сказать: "Нет, мы один народ", то нужно понять, что может расталкивать два осколка одной льдины.

Как не странно, но тот злополучный опрос попал в болевую точку, в то через, что все еще проходит связь между этими двумя частями одного общества. Корень проблемы даже не в вопросе, а в том, что наступив на сакральную мозоль, если можно так выразится, вы и ваши коллеги сделали вид, что ничего страшного не произошло и достаточно формальных извинений, отписки по сути, нате и отвяжитесь. Но сакральные мозоли тем и опасны, что формальные извинения только раздражают, делают больнее. Такое извинение равноценно заявлению: "Я сказал, что вы должны были услышать в соответствии с этикетом. Но на самом деле я ваше мнение поэтому вопросу на хую вертел." Вспомните поводы для дуэли д'Артаньяна и мушкетеров. Это был не платок, не толчок и не деталь одежды, а именно пренебрежение. (об этом писал Норкин, но его не поняли)

Память о Великой Отечественной долгое время сшивала Россию, но эти нитки не вечны. Они окончательно истлеют через пол поколения. Я вот люблю смотреть американский футбол и даже больше самой самой игры мне нравятся церемонии открытия. Отчетливо видно единство американской нации. И нам нужно такое же, но свое. Нам нужны новые нитки, новые скрепы. Но вот какие?

Порой я уверен, что эти нитки и есть мы с вами, и такие как мы. Профессионалы, которые (предположительно) понимают и любят обе России. Такие люди есть. Получается, что бы оставаться связью нам нужно научиться слушать и слышать друг-друга, извиняться если обидели. Поэтому, не смотря на то, что я не согласен и идеологией рыночного-либерализма и потребления, проповедуемую вашим каналом, со скепсисом воспринимаю снобизм, желание уесть и подколоть по любому поводу, все же хочу извиниться. Я не требовал закрытия телеканала, но извиняюсь, что мои (как я считаю обоснованные) претензии послужили основанием говорить о его закрытию.

Хочется пожелать вам оставаться в профессии, делать то, что вы умеете делать, не важно на Дожде или в другом месте. И самое главное не стоит обижаться и становиться информационными партизанами.
Удачи!

С уважением,
Алексей Дзюба

В ожидании страшного

Странно, но google не может найти русский перевод рецензии Умберто Эко на последний фильм Алексея Германа. Это при том, что все кто пишет про русское кино упоминали об этой рецензии последнего великого мирового мыслителя. Известно, что она была прочитана перед премьерой фильма на римском кинофестивале. Известно, что писатель призывал готовиться. Я начал.

У Германа мало фильмов. До последней недели я смотрел только "Мой друг Иван Лапшин" лет 10 назад. Все стерлось из памяти, осталось лишь чувство хорошего фильма. Не кино, фильма. И вот за неделю я посмотрел его первый самостоятельный фильм "Проверка на дорогах" и предпоследний "Хрусталев, машину!" В первом рассказывают историю из жизни партизанского отряда, в который пришел бывший полицай, бывший военнопленный. Во втором мы подглядываем в замочную скважину размером с экран за адом февраля-марта 53-го за генералом медслужбы, не смотря на перманентный запой понимающим, что за ним скоро придут в рамках дела врачей. В петвом герои еще не могут слиться с картинкой и только великий Ролан Быков связывает мир Германа с миром сценария. Во втором актеры по сути уже не актеры а часть ужасного мира, непонятного (без абзаца википедии я бы не смог в нем разобраться), нереального, нелогичного, нереалистичного.

При этом понятно, что будь воля режиссера и командир партизанского отряда из первого стал бы запойным генералом из второго. Вектор развития ясен. Движение идет от мира историй к миру видений. В Проверках видения неорганичны, в Хрусталёве они съели историю. Слухи о том, как Герман пидарасил картинку в "Трудно быть богом", не оставляют шансов, историю мы не увидим, но у меня все ж есть надежда. Надежда на прошлое. Посмотрю "Двадцать дней без войны" и Лапшина там может быть золотая середина.

А ТББ смотреть в кино нельзя, но дома одному (запасшись алкоголем, он точно понадобится) обязательно.

Как-то так.